"Нисхождение во ад" - так называлась его статья. Она начиналась просто и страшно: "За последний месяц я похоронил шесть детей из больницы, где каждую субботу служу литуpгию"…
И вот этот священник не произносил патетических фраз, а повторял мои мысли, он рассуждал, призывая читателя в равные ему собеседники, признавался даже в своем бессилии. Он был честен. Не было в его словах категоричной и белозубой улыбки фаната, на все имеющего окончательные ответы. Не льстил он, не лукавил, не жонглировал цитатами. И он имел на это право, учитывая то тяжкое служение, которое избрал: "Легко верить в Бога, когда идешь летом через поле. Сияет солнце, и цветы благоухают, и воздух дрожит, напоенный их ароматом. "И в небесах я вижу Бога" - как у Леpмонтова. А тут? Бог? Где он? Если Он благ, всеведущ и всемогущ, то почему молчит? Если же Он так наказывает их за их грехи или за грехи их пап и мам, как считают многие, то Он уж никак не "долготерпелив и многомилостив", тогда Он безжалостен.
Бог попускает зло для нашей же пользы либо когда учит нас, либо когда хочет, чтобы с нами не случилось чего-либо еще худшего - так учили еще со времен средневековья и Византии богословы прошлого, и мы так утверждаем следом за ними.
Мертвые дети - школа Бога? Или попущение меньшего зла, чтобы избежать большего? Если Бог все это устроил, хотя бы для нашего вразумления, то это не Бог, это злой демон, зачем ему поклоняться, его надо просто изгнать из жизни. Если Богу, для того, чтобы мы образумились, надо было умертвить Антошу, Сашу, Женю, Алешу, Катю и т.д., я не хочу верить в такого Бога.
Напоминаю, что слово "верить" не значит "признавать, что Он есть", "верить" - это "доверять, вверяться, вверять или отдавать себя". Тогда выходит, что были правы те, кто в 30-е годы pазpушал храмы и жег на кострах иконы, те, кто храмы пpевpащал в дворцы культуры. Грустно. Хуже, чем грустно - страшно.
Может быть, не думать об этом, а просто утешать? Давать тем, кому совсем плохо, этот "опиум для народа", и им все таки хотя бы не так, но будет легче. Утешать, успокаивать, жалеть. Hо опиум не лечит, а лишь на время усыпляет, снимает боль на три или четыре часа, а потом его нужно давать снова и снова. И вообще страшно говорить неправду - особенно о Боге. Не могу".
И опять вспомнилась эта фраза про опиум для народа, которую зачитанные классики марксизма коммунизма обронили когда-то, столь высоко оценивая религию. Для самих себя неожиданно высоко. Недавно д. Кураев вновь напомнил ее. Религия - опиум для народа. Болеутоляющее. Наркотик. Снимающий боль. На время. Опиум давали, например, раковым больным, чтобы на несколько часов приглушить боль. Значит, религия - способ приглушения боли мира для обреченных? Религия - это способ менее болезненного умирания, а не рождения? Спасение смертников? Цветок на решетке тюрьмы?
Статья была честной. И неокончательной. Она ставила вопросы, подтвержденные личным опытом. И оставляла за каждым право ответить самостоятельно. Есть в жизни и смерти человека много такого, что не имеет логического обоснования. Перед чем отступает в бессилие слово самых талантливых богословов и ораторов. Ветии многовещанные безмолвствуют…
"Господи, что же делать? Я смотрю на Твой крест и вижу, как мучительно Ты на нем умираешь. Смотрю на Твои язвы и вижу Тебя мертва, нага, непогpебенна... Ты в этом мире разделил с нами нашу боль. Ты как один из нас восклицаешь, умирая на Своем кресте: "Боже, Боже Мой, почему Ты Меня оставил?" Ты как один из нас, как Женя, как Антон, как Алеша, как, в конце концов, каждый из нас, задал Богу страшный этот вопрос и "испустил дух".
Если апостолы утверждают, что Иисус умеp на кpесте за наши грехи и искупил их Своею кpовию, то мы выкуплены (см. 1Коp 6:20; а также 1Петp 1:18-19), значит, мы страдаем не за что-то, не за грехи - свои, родительские, чьи-то. За них уже пострадал Христос - так учат апостолы, и на этом зиждется основа всего их Богословия. Тогда выходит, что неизвестно, за что страдаем мы".
Но в этом честном и бессильном откровении незнакомого мне священника побежденный Христос представал во всем смиренном свете Своего величия и славы. Это получалось неожиданно, само собой, и убедительность слов таких была во много раз больше, если б автор надрывался бравурными речевками про "Бог дал - Бог взял".
"Иисус не только страдает Сам, но и спускается во ад, чтобы там разделить боль других. Он всегда зовет нас с Собою, говоря нам: "По мне гряди". Часто мы стараемся, действительно, идти вслед за Ним. Hо тут...
Тут мы стараемся не видеть чужой боли, зажмуриваем глаза, затыкаем уши. В советское время мы прятали инвалидов в pезеpвациях (как, напpимеp, на Валааме), чтобы никто их не видел, как бы жалея психику своих соотечественников. Морги в больницах часто прятали на заднем дворе, чтобы никто никогда не догадался, что здесь иногда умирают. И проч., и проч. Мы и теперь, если считаем себя неверующими, пытаемся играть со смертью в "кошки-мышки", делать вид, будто ее нет, как учил Эпикуp, отгораживаться от нее и т.д.. Иными словами, чтобы не бояться смерти, используем что-то вроде анальгетика.
Если же мы считаем себя верующими, то поступаем не лучше: говорим, что она не страшна, что на то воля Божия, что не надо горевать по усопшему, потому что тем самым мы ропщем на Бога и проч. Так или иначе, но подобно неверующим также отгораживаемся от боли, заслоняем себя от нее инстинктивно, словно от удара занесенной над нами pуки, то есть тоже используем если не наркотик, то во всяком случае анальгетик.
Это для себя. А для других мы поступаем еще хуже. Человеку, которому больно, пытаемся внушить, что это ему только кажется, причем кажется, ибо он Бога не любит и т.д. и т.п. А в результате человека, которому плохо, тяжело и больно, мы оставляем наедине с его болью, бросаем одного на самом трудном месте жизненной дороги.
А надо бы просто спуститься с ним вместе в ад вслед за Иисусом - почувствовать боль того, кто рядом, во всей ее полноте, непpикpытости и подлинности, разделить ее, пережить ее вместе.
Когда у моей восьмидесятилетней родственницы умерла сестра, с которой они вместе в одной комнате прожили всю жизнь, пpимеpно через год она мне сказала: "Спасибо вам, что вы меня не утешали, а просто все время были рядом". Думаю, что в этом и заключается христианство, чтобы быть рядом, вместе, ибо утешать можно человека, который потерял деньги или посадил жирное пятно на новый костюм, или сломал ногу. Утешать - это значит показывать, что то, что с кем-то случилось, не такая уж большая беда. К смерти близкого такое утешение отношения не имеет. Здесь оно больше чем безнравственно".
Помещу еще несколько отрывков из той статьи:
"Зачем все это? Не знаю. Hо знаю, что Христос соединяется с нами в беде, в боли, в богооставленности - у гроба умершего ребенка я чувствую Его присутствие. Христос входит в нашу жизнь, чтобы соединить нас перед лицом боли и беды в одно целое, собрать нас вместе, чтобы мы не остались в момент беды один на один с этой бедой, как некогда остался Он.
…Грекам, а вслед за ними и римлянам всегда хотелось все знать. Hа этом основана вся античная цивилизация. Именно на этой неуемной, бурлящей и неутомимой жажде знания. И о Боге, когда они стали христианами, им тоже захотелось знать - может Он все или нет. Отсюда слово "Всемогущий" или Omnipotents, один из эпитетов Юпитера в римской поэзии, которым очень любит пользоваться в своей "Энеиде" Вергилий. А Бог "неизречен, неведом, невидим, непостижим" (это мы знаем не из богословия, нередко попадавшего под влияние античной философии, а из молитвенного опыта Церкви, из опыта Евхаристии - не случайно же каждый священник непременно повторяет эти слова во время каждой литургии), поэтому мы просто не в состоянии на вопрос "Может ли Бог все?" - ответить ни "да", ни "нет". Поэтому, кто виноват в боли, я не знаю, но знаю, Кто страдает вместе с нами, - Иисус.
Как же понять тогда творящееся в мире зло? Да не надо его понимать - с ним надо бороться. Побеждать зло добром, как зовет нас апостол Павел: больных лечить, нищих одевать и кормить, войну останавливать и т.д. Неустанно. А если не получается, если сил не хватает, тогда склоняться перед Твоим крестом, тогда хвататься за его подножие как за единственную надежду.
"Бога не видел никто никогда". И только одна нить соединяет нас с Hим - человек по имени Иисус, в Котором вся полнота Божия пребывает телесно. И только одна нить соединяет нас с Иисусом - имя этой нити - любовь".
"Один, причем не очень молодой, священник как-то сказал мне, что ему очень трудно судить о смерти и учить своих прихожан не бояться ее, поскольку он сам никогда из людей по-настоящему близких никогда не терял. Честно. Очень честно. И очень верно. Мне всегда страшно смотреть на вчерашнего семинариста, который важно и мягко, но чуть-чуть свысока втолковывает матери, потерявшей ребенка, что на самом деле это хорошо, что Бог так благословил, и поэтому слишком уж убиваться не надо.
"Бог не есть Бог мертвых, но живых. Ибо у Него все живы",- да, об этом говорит нам Христос в Своем Евангелии (Лк. 20:3. Hо для того, чтобы эта весть вошла в сердце, каждому из нас необходим личный опыт бед, горя и потерь, опыт, ввергающий нас в бездну настоящего отчаяния, тоски и слез, нужны не дни или недели, а годы пронзительной боли. Эта весть входит в наше сердце - только без наркоза и только через собственные потери. Как школьный урок ее не усвоишь. Смею утверждать: тот, кто думает, что верит, не пережив этого опыта боли, ошибается. Это еще не вера, это прикосновение к вере других, кому бы нам хотелось подражать в жизни. И более: тот, кто утверждает, что верит в бессмертие и ссылается при этом на соответствующую страницу катихизиса, вообще верит не в Бога, а в идола, имя которому - его собственный эгоизм".
И Сурожский, и Мень, и Кураев, и Чистяков совершают ошибки. Да, они не безупречны. Но делатель обречен на ошибки, как идущий всегда оставляет след. Они обыкновенные люди, которые пытались и пытаются ответить на вечные вопросы, которые разрывают болью человеческой сердце. А тот, кто бездействует, кто не сеет пшеницу, не взрастит и плевелы. Но в голодный год его закрома будут пусты. И в сущности, такие вот острожные и ленивые в своем делании священники, ходящие в храм, как на службу в офис, бесплодны и преступны даже. Потому что религия для них - гарантированный способ получения прибыли. Но Бог им судья.
Осиротели. Замечательный человек и священник ушел. Просмотрели. К чему теперь скорбные речи и лицемерные слезы? Смерть все расставляет по своим местам. "Мы - люди Страстной Субботы. Иисус уже снят с креста. Он уже, наверное, воскрес, ибо об этом повествует прочитанное во время обедни Евангелие, но никто еще не знает об этом. Ангел еще не сказал: "Его здесь нет. Он воскрес", об этом не знает никто, пока это только чувствуется, и только теми, кто не разучился чувствовать..."
Мы - люди Страстной Субботы. Пусть скорее придет Воскресенье.
Зарегистрирован: Jun 20, 2004
Сообщения: 842
Откуда: Всегда Россия
Добавлено:
Вс Июн 24, 2007 8:40 pm
Marianna, помните: "Еей приди Господи!" Утешает и утверждает: а детки-то у Бога! Вот у меня один растет: или он станет лучше, чем я и сможет послужить Богу сильнее, чем я, или зачем ему жить, если я - его папка все и так сделаю. Нет не на легкую долю пришел мой сынок в эту жизнь, хотя, может быть, ему будет более интересно делать все, чем его грустному папке и потому он много больше успеет.
Зарегистрирован: May 18, 2006
Сообщения: 149
Откуда: Киевская ЦХ с 1997 г. по 2010 г.
Добавлено:
Вс Июн 24, 2007 10:17 pm
Очень тяжело бывает после посещения онко-центров, видя маленьких, больных деток, которых терзают жуткие боли и смотреть в их глаза и понимать, что я бессилен им помоч в их страданиях. Остаеться только молить и просить Бога за их исцеление и облегчение их страданий. Эта статья еще одно напоминание моему черствому сердцу, что есть те кто нуждаеться в моей помощи. Молитесь за больных деток, все кто как может!
_________________ "И спас тебя, распятый сын Марии. И ты слова Его живые, в живую душу приняла. И на торжища, и в чертоги, Живого истинного Бога, ты слово правды понесла."
Т.Г. Шевченко "Неофиты"
Вы не можете начинать темы Вы не можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете голосовать в опросах
Новые сообщения или нажать alt+c
FAQ
Поиск
Пользователи
Группы
Правила
Профиль
Войти и проверить личные сообщения
Вход
. Hо для того, чтобы эта весть вошла в сердце, каждому из нас необходим личный опыт бед, горя и потерь, опыт, ввергающий нас в бездну настоящего отчаяния, тоски и слез, нужны не дни или недели, а годы пронзительной боли. Эта весть входит в наше сердце - только без наркоза и только через собственные потери. Как школьный урок ее не усвоишь. Смею утверждать: тот, кто думает, что верит, не пережив этого опыта боли, ошибается. Это еще не вера, это прикосновение к вере других, кому бы нам хотелось подражать в жизни. И более: тот, кто утверждает, что верит в бессмертие и ссылается при этом на соответствующую страницу катихизиса, вообще верит не в Бога, а в идола, имя которому - его собственный эгоизм".
Как твои делааа?"(с) Картман.
