Размышления
Статьи
Статьи

Размышления

18.04.2006

Почему для спасения человечества Бог избрал путь Воплощения и Смерти? Имеют ли смысл Добро и страдания неверующего: разве его добро перестает быть добром, неужели его страдания напрасны? Если только христиане спасаются, каков смысл добра, выбора добра, борьбы за него в человеческих сердцах? Если на кон поставлено спасение души (души, безмерно любимой Богом) и ее вечность, то почему Бог сделал очевидным добро и не сделал очевидным (для человеческого сердца) единственный верный путь?

nul написал "Вступление
I. Искупление
1. Начало мира
2. Падение свободной сущности (иерархия небесных сил и человек)
3. Возникновение небытия
4. Последствия падения (человека)
5. Прощение
6. Искупление
6.1. Третья плоскость
6.2. Масштабы
6.3. Тяжесть избранного Богом бремени :: Сопричастность
6.4. Бескорыстие Божие
Вопросы
p.s. Предположение о Замысле (о человеке)

II. Оправдание добра
1. Личность (Чаянья)
Знаки и чаянья
1.1. Желание обрести личность, понять себя, занять отведенное место
1.2. Желание заполнить пустоту (нужда в том, чего нет, потребность быть счастливым)
1.3. Желание Истины
1.4. Желание не загнить
Заключение

2. Добро
2.1. Добро как возможность
2.2. Ценность добра
2.2.1. Выбор добра:: в страдании
2.2.2. Выбор добра:: в сопричастности
Заключение

3. Гибель
3.1. Грех – органическая проблема человечества
3.2. Гибель в предпочтении зла добру
Общее заключение

III. Оправдание истины
1. Очевидность
1.1. Материальный мир
1.2. Мир морали
1.3. Область Истины
1.4. Священная книга христиан

2. Идея славы Божьей
2.1. Сила благодарности
2.2. Слава перед невидимыми сущностями
2.3. Новый народ

VI. Теодицея
1. Важность и бессмыслица человеческой жизни
2. Тайна страданий
3. Тайна неочевидности

Эпилог
В защиту своей теории




Вступление
Все, что изложено в этой работе, является всего лишь частным мнением, не претендующим на истинность и окончательность.
У меня есть глубокое убеждение, что мы живем в мире манипуляций, где господствующей тенденцией является обезличивание и сведение на нет отдельного человека. И именно в такой ситуации мне кажется чрезвычайно важным, чтоб у каждого человека было выстраданное, личное мировоззрение. Для меня попытка создать мировоззрение – это попытка увидеть мир из Системы Координат Бога, поиск надежды в жизни. И основные вопросы, из ответов на которые складывается мое мировоззрение, связаны с Боговоплощением, отношением Бога к человеку и человека к Богу, смертью и бессмертием.

Начну с Боговоплощения.
Почему для спасения человечества Бог избрал путь Воплощения и Смерти? Неужели нельзя было поступить как-то иначе? Существовала ли во вселенной внутренняя необходимость в Искуплении, или оно зависело от произвольного решения Бога?

I. Искупление
Мне кажется, рассуждения об Искуплении надо начинать с возникновения мира. Потому как очень важен
контекст.

1. Начало мира
В какой-то момент Бог стал творить мир: Он сотворил пространство во времени и положил начало новому бытию, бытию мира. Он создал духовные и физические законы, предметы и явления, а также иерархию свободных сущностей, о которых Он, по-видимому, предусмотрел нечто большее, чем о вещах неодушевленных или сущностях неразумных.
Одно время я рассуждала так: когда-то мира не было, значит, он был в небытии, потом Бог вывел его из небытия, и мир «начал быть». Но я не развивала эту мысль. А если развить ее, получится, что есть Бог, а есть некоторая чуждая Ему область – «небытие» и, соответственно, эта область «ограничивает» Бога. А раз Бог может быть «ограничен» небытием, значит, Он не бесконечен. *
(* Здесь можно возразить: раз небытие существует сейчас, значит, Бог перестал быть бесконечным. Но есть разница между небытием, которое изначально существует наравне (одновременно) с Богом, и небытием, которое является побочным явлением свободы сотворенных сущностей).

Но если я говорю о бесконечности Бога, то как я могу утверждать, что может быть что-то вне Его, что может быть вообще какое-то «вне»?! У Бога нет границ, Он не подходил к черте, за которой ничего нет и не доставал мир из пустоты. Нет. Мир возник из глубин Божественного Бытия, от полноты Совершенства. Мир – воплощенная идея Бога, Бог вывел его из Себя. (Так человек, пишущий музыку или стихи, не достает их из ниоткуда, они рождаются в нем, от преизбытка).
Вечность и бесконечность Бога отвергают всякую мысль о том, что могло быть что-то вне Бога, о том, что могло быть «вне» само по себе или само по себе «ничто». Абсолютная полнота Божественного Бытия исключает даже понятие небытия. Потому я думаю, что мы не вправе говорить о небытии, когда говорим о том, что когда-то мира не было, и не вправе говорить, что Он вывел мир из ниоткуда. Вечный и бесконечный, Бог мог вывести мир только из Своей полноты. И через Его Слово мир начал быть.

2. Падение свободной сущности (иерархия небесных сил и человек)
Бог желает блага. Он ведет Свое творение от блага к еще большему благу.
И как Бог желает, так и свободная сущность способна желать. И пока она желает блага, желает того же, чего желает Бог, желает Бога, пока она идет по пути Бытия – она сама является благом.
Пока она стоит на пути Бытия, она стоит в правде, благе и жизни, но если она захочет того, чего на этом пути нет, усмотрит свое благо в чем-то ином, нежели Бог, и устремится к этому, она с необходимостью с этого пути сойдет.
Если Бог и свободная сущность расходятся в желаниях, сущность уклоняется от Бога. Если она устремляется к чему-то, что поистине не является ее целью, она уклоняется от своей цели и таким образом извращает свой путь.
Если воля свободной сущности уклоняется от воли Божией, это делает невозможным сосуществование двух этих воль. Ведь воли эти не идут рядом как параллельные прямые, но одна «включает» другую (естественно, пока эта другая стоит на единственном пути Бытия).

Чего же такого могла бы пожелать сущность, чтоб это желание извратило ее путь? В чем могло быть противоестественность и противозаконность (имеется ввиду, против истинных законов Бытия) подобного желания?
Мне падение свободной сущности видится вот как: до определенного времени она услаждалась и насыщалась отношениями с Богом (хотя они были в зачатке), была полна и счастлива Им и кроме Него для нее ничего не существовало. Но в какой-то момент она вдруг (или не вдруг) ощутила и осознала себя. Увидела себя, обратила на себя внимание. Отвлеклась от Бога и с удивлением начала рассматривать себя. Сущность обнаружила что-то, привлекшее ее внимание и при этом не бывшее Богом. В тоже время в этом не было зла. Поражаясь себе, сущность могла в тоже время восхищаться Богом, сотворившим такое чудо. Ведь свободная разумная сущность поистине чудесна! Однако я полагаю, что сущность чрезмерно увлеклась и с осознанием себя начала обособляться. Она посмотрела на себя не как на творение Божие, а как на себя. На себя. Тогда сущность сказала «я» и сказала «мое». И в эти слова она вложила тот смысл, который может вложить в них только Бог. Сказав «я», как может говорить только Бог, сказав «мое», как может говорить только Бог, сущность показала, что пришла к тому, что стала богом для себя и, таким образом, выделила себя из Бытия, из замысла, из закона, выделила себя из Бога. Бытие, имевшее Бога центром и целью, перестало устраивать ее. Она увидела себя без Бога, и ей это понравилось. Она стала стремиться не к Богу, а к себе. Когда она помыслила себя без Бога, она захотела чего-то кроме Него, для блага ей понадобилось что-то еще. Она возлюбила что-то больше, стала нуждаться в ком-то больше. Престала желать блага, перестала стремиться к Богу, у нее появилась другая цель, у нее появился другой объект поклонения, она отвергла законы истинного Бытия, закон единственности Бога. И в этом заключалась ее гордыня.

3. Возникновение небытия
Захотев чего-то кроме Бога и таким образом отвергнув Его, сущность оставила Бытие. Это был ее свободный выбор. Но куда можно выйти из Бытия? Как может продолжаться существование того, кто оставил Жизнь? Я полагаю, что, оставив путь Бытия, сущность вышла в небытие. Она не перестала быть, не уничтожилась, не распалась – она просто оставила свой путь, оставила Бога. Она отпала. И мир раскололся. Потому что до ее падения не было небытия (иначе говоря, небытие возникло с падением сущности). Бог был все во всем. Когда же сущность оставила путь Бытия, ей осталось небытие.
Бог не творит небытия. И падшая сущность, сотворенная Богом, не внебытийна полностью. Какой-то частью себя она принадлежит бытию, ведь, даже падшая, она остается творением Бога. Фактом своего существования сущность бытийна. Она внебытийна в своих помыслах и желаниях.
Но небытие это не прекращение существования, а отчужденность от истинного Бытия. Потому что, если бы, сущность, выбравшая поклонение себе, иначе говоря, выбравшая погибель, тут же перестала бы существовать, ее свобода была бы весьма сомнительной. Получалось бы, что Бог творит сущность свободной лишь для того, чтоб она выбирала Его, и не допускает никаких альтернатив.
С грехопадением Бог престал быть всем во всем. Но в Своем смирении, по правде, уважая чужую свободу, Он допустил это. Допустил альтернативу. Допустил, что Его предали, что Им пренебрегли, что Его использовали, допустил, что извратили Его замыслы. Допустил, что сущность, созданная для отношений с Ним, покинула Его.
Мироздание дало трещину, Бог был пренебрежен, законы Бытия были попраны, но Бог не забрал у сущности свободу, не отобрал у нее жизнь. Сущности надлежало пройти по выбранному пути, использовать свою свободу, пожать плоды своего выбора. Бог дозволил сущности встать на путь небытия, на путь, который Он не творил, и пройти этот путь до конца.
Оставим иерархию свободных сущностей и обратимся непосредственно к человеку.

4. Последствия падения (человека)
Когда человек пал, Бог не стал любить его меньше, ничего не изменилось в Его любви. Бог верен. И так как Он бесконечен, Его верность бесконечна. И Он не отказался от человека, который отказался от Него и предпочел Ему себя. Бог по-прежнему хочет, чтоб люди были с Ним и познавали Его. Но грехопадение людей сделало это невозможным. Причем невозможным не только для тех, кто осознанно противится Богу, но и для тех, кто все же стремится к Нему. Даже если бы кто-то и захотел вернуться к Богу, по причине своей скверны и смертности он не смог бы. Человек смертен, т.е. нечист. А святость и грех, чистота и нечистота не имеют точек соприкосновения. Между человеком и Богом пролегла пропасть.
Человек не может преодолеть эту пропасть, потому что не может преодолеть свою греховность и смертность. Бог не может преодолеть эту пропасть по причине Своей святости и чистоты. «Плоскость» Бога и «плоскость» человека оказались параллельными. Отношения человека и Бога сделались невозможными по причине человеческой скверны и непересекаемости плоскостей.

5. Прощение
Был еще один момент: Бог не мог простить человека.
Бог любит прощать (Неем.9:17). Но понятие прощение связано с понятием греха. Прощают что-то. До падения ангелов у Бога, наверное, не было опыта прощения, потому что в Его присутствии не было греха. И так как грех противен святости Бога, все, что допускает до себя грех, отпадает от святости, т.е. от Бога. Кто отпадает от Бога, отпадает от бытия и, как следствие, от жизни. Его уделом становится то, что тоже противно Божественной природе, то, с чем Бог не знаком. Иными словами, тот, кто выбирает грех, автоматически выбирает смерть. И получается, что плата за грех – смерть. Так мы оказываемся еще перед одним законом Истинного Бытия. Тот, кто выбрал грех, выбрал смерть и потому должен умереть. Тот, в чьей природе есть грех и смерть, не может вернуться к Богу.
Если Бог с Небес говорит: «Я прощаю», Он идет против законов Истинного Бытия, т.е. против Самого Себя. Плата за грех – смерть, закрыть глаза на грех нельзя.
Мы имеем уравнение: «грех = смерть». Если Бог говорит: «Я прощаю», Он «подставляет» в уравнение вместо «греха» «прощение» (не говорю, вместо «смерти», потому что смерть – следствие греха, грех первичен). И получается: «прощение = смерть». Простить, значит, взять грех на себя, на себе ощутить последствия греха.
Иными словами, если существо согрешило, оно должно умереть, т.е. заплатить смертью. Но если кто-то захочет заплатить за это существо, он тоже должен будет платить смертью. Заплатить смертью, т.е. умереть вместо. Потому и получается, что «без пролития крови не бывает прощения» (Евр.9:22).
Итак, выходит, чтобы простить человека, Бог должен умереть. А так как Бог не может умереть, Он не может и простить. Потому человек не сможет вернуться к Богу, даже если очень захочет. От него не зависит ничего. И тот,
кто является богом для себя и не собирается уступать правде, и тот, кто стремится к Богу, обречены одинаково.

6. Искупление
6.1. Третья плоскость
Единственным выходом из создавшейся ситуации (и это только мое мнение!) было создание третьей плоскости, пересекающей плоскость Бога и плоскость человека. Плоскости, соединившей в себе святость Бога и смертность человека.
В Своей безмерной любви Бог пошел на то, что может показаться явным безумием: для того, чтоб простить человека, Бог стал Человеком. Бог сошел в полубытийный, отвергнувший Его мир для того, чтобы принять смерть. Богочеловек стал мостом над трещиной мироздания, над пропастью между Богом и человеком. Он положил Свою руку на Бога и на человека, исполнил чаянье Иова. («Он не человек, как я, чтоб я мог отвечать Ему и идти вместе с Ним на суд! Нет между нами посредника, который положил бы руку свою на обоих нас» Иов9:32-22) И именно это сделало возможным любое обращение как Бога к человеку, так и человека к Богу. То, что Богочеловек положил руку на Отца и на человечество прежде всех веков («у Агнца, закланного от создания мира» Отк.13:8), сделало возможным и Ноя, и Авраама, и Моисея. Нет Богочеловека – нет никакой надежды. Бесконечный разрыв. Вне Его – оставленность человечества. Медленное угасание. И окончательное завершение, приобщение небытию. Даже Суд невозможен. Потому как Суд – это обращение, это вопрос, требующий ответа. Потому Богочеловек – основа мира! Основной закон бытия! (В контексте данной темы уместно говорить о Троице. Если Бог становится Человеком и принимает смерть, что происходит со Вселенной? Ей остается только хаос. Но если Человеком становится не Бог, то об Искуплении не может идти даже речи. Все это кажется парадоксальным и попросту невозможным, если мы опускаем учение о Троице).

6.2. Масштабы
Продолжу свое размышление о параллельных плоскостях. На одной плоскости никак не отражается то, что происходит в другой. Мы живем не в такой системе, где любовь Бога к нам увеличивается в зависимости от того, как увеличивается показатель наших добрых дел. Бог любит, потому что Он любовь. Любовь Его бесконечна, потому что Он бесконечен. Любовь Его вечна, потому что Он вечен. Представить это я пытаюсь, размышляя о Вселенной. Так, радиус Солнца больше радиуса Земли в 109 раз, объем Солнца больше объема Земли в 1300000 раз, масса – в 330 раз. Звезды же гиганты больше Солнца в 100-1000 раз. Однако как бы велики они ни были, с Земли они кажутся нам маленькими белыми песчинками. Да и вообще с Земли далеко во Вселенную не заглянешь: приходится довольствоваться периферией. Однако Библия говорит, что «Бог пядью измерил небеса» (Ис.40:12). Вселенная умещается в пяди Бога! Мегапарсеки как доли миллиметра!
Я сижу у моря, держу на пальце песчинку и думаю о масштабах: то это человек, то Красный Гигант, то целая Вселенная, затерянная в бесконечности Божьей. Физические величины теряют смысл, когда их начинаешь сравнивать с бесконечностью. Озеро больше лужи, море больше озера, Земля больше моря, Солнце больше Земли, Альфа Центавра больше Солнца… Но о чем мы говорим, когда сравниваем Вселенную и бесконечность? На фоне бесконечного Вселенной просто нет. То есть что-то, конечно, есть, но рассмотреть это не представляется возможным.
Разве грех или зло могут быть больше Божьей любви? Это смешно. Они конечны и пропадут однажды без следа. «Большие воды не могут потушить любви, и реки не зальют ее» (Песн.8:7). Бог любит нас так, что смешал все масштабы однажды. И стал меньше Вселенной, меньше Красных гигантов, меньше планет, меньше гор.
«Как многие изумлялись, смотря на Тебя, - столько был обезображен паче всякого человека лик Его, и вид Его
- паче сынов человеческих!(…) Он взошел пред Ним, как отпрыск и как росток из сухой земли; нет в Нем ни вида, ни величия; и мы видели Его, и не было в Нем вида, который привлекал бы нас к Нему. Он был презрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни, и мы отвращали от Него лице свое; Он был презираем, и мы ни во что ставили Его» (Ис.52:14, 53:2-3).

6.3. Тяжесть избранного Богом бремени :: Сопричастность
Он не ограничился вочеловечиванием: «Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни; а мы думали,
что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом. Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились. Все мы блуждали, как овцы, совратились каждый на свою дорогу: и Господь возложил на Него грехи всех нас. Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих; как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих. От уз и суда Он был взят; но род Его кто изъяснит? ибо Он отторгнут от земли живых; за преступления народа Моего претерпел казнь. Ему назначали гроб со злодеями, но Он погребен у богатого, потому что не сделал греха, и не было лжи в устах Его. Но Господу угодно было поразить Его, и Он предал Его мучению» (Ис.53:4-10).
Иногда случается так, что человек несет на себе последствия своих грехов. Злоба, зависть, жадность, гордыня, выражающиеся помимо всего прочего в отрицательных эмоциях, разрушают человека, могут стать причинами нервных (да и не только нервных) заболеваний. Грех не только уничтожает душу человека: его последствия мы можем чувствовать в своем теле. Бремя греха очень тяжело. Его последствия сокрушительны. И это не пустые слова. Я грешу, грешу и чувствую себя нормально, но в один прекрасный момент я пожинаю плоды. Это боль и страх. Мне невыносимо сложно тащить на себе этот груз. Груз, который я сама себе приобрела.
Но как тогда мог чувствовать себя Тот, Кто согласился бы испытать последствия моего греха не Себе?..
Моя собака умирала у меня на руках в диких муках. Ее мучение измучило и истерзало меня. Я очень любила свою собаку, но у меня не хватило мужества молить Бога, чтобы Он дал мне понести ее боль. Чтоб Он взял у нее и отдал мне. Моей любви не хватило. Меня не хватило.
Кто способен на такое!? Только Тот, Кто любит бесконечно. Кто способен на такую любовь?.. Как может любить Тот, Кто понес на Себе бремя всемирного греха? Какие страдания Он может испытывать при этом, если страдания, которые я испытываю от своего греха, настолько изводят меня?
Есть боль, которую можно терпеть. И есть люди, которые терпят мучения. Терпят и молчат. Но, я верю, мучение может достигнуть такого предела, когда молчание невозможно, когда самый мужественный не выдержит. «Нет сильных и слабых людей, - говорится у Дюрренматта, - есть хорошие и плохие следователи» («Подозрение»). Когда Иисус висел на Кресте, Он не молчал. И некоторые упрекают Его: мол, люди терпят, а Бог не смог, что же о Нем сказать... Но бывает боль, которая не по силам даже Богу. Боль, которую Он принял за нас…
Не Сам ли Христос молится устами Давида: «Объяли меня болезни смертные, муки адские постигли меня; я встретил тесноту и скорбь»? (Пс.114:3).
И молитва Ионы (единственное знамение) не Его ли молитва: «Ты вверг меня в глубину, в сердце моря, и потоки окружили меня, все воды Твои и волны Твои проходили надо мною. И я сказал: отринут я от очей Твоих, однако я опять увижу святый храм Твой. Объяли меня воды до души моей, бездна заключила меня; морскою травою обвита была голова моя. До основания гор я нисшел, земля своими запорами навек заградила меня; но Ты, Господи Боже мой, изведешь душу мою из ада»? (Иона 2:4-7).
Бог взял на Себя мою боль и мою вину. И я хочу сказать, что Христа достаточно. Для всех небес, для Вселенной, для человечества, и тем более для отдельно взятого человека. Христа достаточно!!! Только Он может сказать человеку: «и Я не осуждаю тебя» (Ин.8:11). Он не осуждает меня. И даже если я пойду и буду грешить дальше, Он все равно не осудит меня. Потому что Он понес мой грех на Себе.
Иногда мои минутные страдания кажутся мне невыносимыми. А Он прострадал, как я верю, за несколько часов все наши жизни. Когда Бог вочеловечивается и умирает, неважно, сколько человек повинно в этом, 80 миллиардов или одна единственная Маня Пупкина. В Искуплении Иисуса – сопричастность каждой жизни, и каждой жизни, которую Он тоже прожил, Он дает бесконечную ценность. Моя ценность – в Его сопричастности мне. На Кресте Он был оставлен Богом и не мог сказать, что Он и Отец одно. На Кресте Он прожил мою жизнь, прошел через мою боль, испытал последствия моего греха и в каком-то смысле стал одним со мной. И только в этом моя жизнь. То, что Он прожил мою жизнь, приобщает меня Ему.
Когда я думаю об этом, я понимаю, что не спастись НЕВОЗМОЖНО. Бог воспринял плоть, испытал мучения и
смерть. Ради меня.
Да! С нами Бог - не там в шатре лазурном,
Не за пределами бесчисленных миров,
Не в злом огне и не в дыханьи бурном,
И не в уснувшей памяти веков.

Он здесь, теперь,- средь суеты случайной
В потоке мутном жизненных тревог.
Владеешь ты всерадостною тайной:
Бессильно зло; мы вечны; с нами Бог.
(В. Соловьев)

6.4. Бескорыстие Божие
С одной стороны я вижу неоднозначность Истины, а с другой – Его безмерную любовь. И мне остается только довериться этой любви. «Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих» (Мф.20:28). И эта Жертва велика настолько, что покрывает – я верю – все и всех!!!
Любовь и мучения Бога убеждают меня в том, что весь мир прощен, принят и примирен. Только через Христа. Я думаю, со Своей стороны Бог сделал выбор – выбрал нас. Окончательно, бесповоротно, навсегда. Он протянул к нам обе руки, Он подошел к нам с вечным «да». Во Христе Он УЖЕ принял и спас каждого из нас. В плоскости Бога – полное принятие. Только потому, что Он вочеловечился, страдал и умер. Только потому, что Он взял на себя наш грех и понес его. Мы приняты! Как самый лучший, так и самый худший из нас приняты Богом благодаря Христу. Человечество, все человечество, покрыто Христом. Я глубоко убеждена, что любовь, прощение, принятие Бога безусловны. Он позвал на пир нищих, увечных, хромых, слепых, тех, кто никогда не смог бы ответить Ему тем же. («Сказал же и позвавшему Его: когда делаешь обед или ужин, не зови друзей твоих, ни братьев твоих, ни родственников твоих, ни соседей богатых, чтобы и они тебя когда не позвали, и не получил ты воздаяния. Но, когда делаешь пир, зови нищих, увечных, хромых, слепых, и блажен будешь, что они не могут воздать тебе, ибо воздастся тебе в воскресение праведных» (Лк.12-14). Почему Бог заповедует заботиться о том, кто не сможет отплатить тем же? Он учит о бескорыстии. Идея бескорыстия, по моему мнению, заложена в природе Бога. Одна из формулировок второго закона термодинамики гласит, что тепло не может переходить от менее нагретого тела к более нагретому. Нам просто нечего дать Богу, нечего предложить Ему. Он несравненно «более нагрет». И Он спас нас не для того, чтоб получить что-то, а только по любви.
«Иисус сказал: у одного заимодавца было два должника: один должен был пятьсот динариев, а другой пятьдесят, но как они не имели чем заплатить, он простил обоим» (Лк.7:41-42). Они не просили. Он сам их простил. Без ожидания чего-либо в ответ.



Вопросы
Подобное рассуждение рождает ряд вопросов. Вот некоторые из них: если Искупления Христа достаточно для человечества, какое значение имеют добро и зло в жизни отдельного человека? Если каждый человек может быть спасен по причине милости Бога, какой смысл становиться христианином?
Однако если я прихожу к тому, что спасен может быть лишь тот, кто принял бескорыстный Божий дар и крестился во Христа, у меня возникает другой вопрос – «имеют ли смысл Добро и страдания?». Разве добро неверующего во Христа перестает быть добром? Неужели его страдания напрасны? Если только христиане спасаются, каков смысл добра, выбора добра, борьбы за него в человеческих сердцах?

p.s. Предположение о Замысле (о человеке)
«И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему по подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле. И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их… И стало так. И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма. И был вечер, и было утро: день шестой (Быт.1:26-27, 30-31).
Бог решил создать человека по Своему образу и подобию, а сотворил только по образу. Интересно такое наблюдение, что после того, как Бог творил рыб, пресмыкающихся и птиц и создавал зверей земных, скот и гадов земных, Он видел, что «это хорошо» (Быт.1:21, 25). О человеке же, об образе Божьем, сказано: «и стало так». Получается, Бог не нашел, что это творение «хорошо». Мне кажется, человек незакончен. Для него был предусмотрен процесс «от образа к подобию».
Сказано, что Адам и Ева «услышали голос Господа Бога, ходящего в раю во время прохлады дня» (Быт.3:8). Услышали. Но видели ли они лице Божие? Мне думается, что путь человека от «голос Твой я услышал в раю» (Быт.3:10) к «и узрят лице Его, и имя Его будет на челах их» (Отк.22:4).

В науке одно поколение доходит до того, что потом переходит к другому поколению. Если XIX век дошел до отметки 50, XX начинает с 51. Но когда речь заходит о пути отдельного человека, совсем не важно, до какого уровня дошел его отец. Отец может дойти до 50, но сын начинает свой путь не с 51, а с нуля. Рабство в Египте, исход, скитания по пустыне, земля Обетованная – это путь каждой личности. Путь к восстановлению, путь к исполнению первоначального замысла Божия. Для нас предусмотрен процесс. Моя жизнь – мои 40, 50, 60 лет – всего лишь одни день прохождения обряда инициации. Перед вступлением в новую, истинную жизнь. Инициация – через крещение. Через всю жизнь. Но из Системы Координат Бога все видится иначе. Все имеет смысл. Возвращение к подобию.

II. Оправдание добра
По моему мнению, по природе человек рождается грешным и смертным. Но по причине Христа человек рождается – уже рождается – спасенным. Все будущие преступления новорожденного Иисус уже понес на Себе и уже оплатил, и уже искупил. (Можно сказать, что эта идея противоречит Библии, ведь Иисус пришел взыскать и спасти погибшее. Но от начала времени принеся Себя в Жертву, Он уже взыскал и спас погибшее. Почему Он называет людей потерянными, я буду рассуждать ниже*).
Согласно моей версии, жертва Христа настолько всеобъемлюща, что не нуждается в человеческой части. И все же человеческая часть не может быть игнорирована. И хотя силы слишком неравны, чтобы говорить о том, что человек может со своей стороны заслужить обожение, я склоняюсь к мысли о полном бескорыстии Бога в вопросе Искупления. Однако несправедливо было бы утверждать, что человек может быть приведен в присутствие Божие силой. И неправедно отвергать библейское учение об аде. Тогда как совместить Божью милость и Его бескорыстие с идеей вечной гибели?
Для начала мне хотелось бы изложить свое понимание человеческой части.
Когда в природе человека появилось зло (скверна и смертность), человек выпал из бытийности. Можно предположить, что человек бытиен, когда приобщен добру, но очевидно, что испорченность его природы (до Христа) свидетельствует о внебытийности (внутренней). Потому «Х» добра человеческой личности, умножаясь на «0» человеческой внебытийности, дает «0» в результате и обесценивает всякое добро. Искупление же, на мой взгляд, состоит в том, что с пришествием Христа «Х» добра человеческой личности умножается на Его бесконечность, а не на свою скверну. И в результате получается бесконечность. «0» в результате будет в одном лишь случае: если «Х» равен нулю, если в человеческой личности нет добра, если она обнулена. (Справедливости ради отмечу, что пример этот от математики далек, я привела его только для наглядности).
Итак, когда я говорю о человеческой части, я имею ввиду уравнение «Личность» = «Х». И мне важно, чтоб «Личность» была больше «0» и «Х» (Добро в человеческой личности) был больше «0». Иными словами я говорю о сохранении в человеке образа Божья и мере добра в человеческом сердце.

1. Личность (Чаянья)
Знаки и чаянья
Сколько было пустых, неинтересных, серых людей. Да, наверное, в массе своей все мы серые и неинтересные. Но в Нем мы оценены очень высоко. Потому как ценность наша не в нас, а в том, что Он создал нас по Своему образу, воспринял плоть по нашему образу, умер за нас. Каждый человек имеет в себе что-то от Бога. Что-то дающее надежду, каким-то образом делающее человека сопричастным Божественному. Однажды Он даст нам новые имена, заполнит нас новым смыслом. В Его причастности мне – основа моей вечности с Ним.
Мне кажется (хотя это в высшей степени домысел), что в природе человека есть «знаки» от Бога. Знаки принадлежности. Деформировавшиеся в результате падения.

Голос
Я думаю, что изначально Бог дал нам способность знать Его голос. «И услышали голос Господа Бога, ходящего в раю во время прохлады дня» (Быт.3:8). Сейчас мы забыли его и не можем представить, как он звучит, но, стоит нам услышать его, и мы ни с чем не сможем его спутать.
Однажды Иисус явится и позовет. Услышать Его голос, узнать Его голос – вот последнее испытание души (Иоанн10:1-6). Изначально во мне есть чаянье от Бога. Мир стремится заглушить это чаянье. Но если мне удастся сохранить его, я узнаю голос, который всю жизнь жаждала услышать.

Свет
Я думаю, изначально каждый просвещен Светом истинным, потому что Свет этот «просвещает всякого человека, приходящего в мир» (Иоан.1:9). Мне кажется, именно об этом говорит Иисус: «смотри: свет, который в тебе, не есть ли тьма?» (Лук.11:35). Мы или поддерживаем в себе этот свет, или гасим его. В ком есть хоть что-то от света, имеет что-то во Христе. Во Христе не пребудет только тот, в ком свет погас. (Потому князь мира ничего не имеет во Христе. Света в нем нет).

Я верю, что изначально Бог заложил в человека чаянья. Бога не хочет лишь тот, кто перестал быть человеком, в ком эти чаянья умерли. Иисус сказал человеку, находившемуся в болезни тридцать восемь лет: «вот, ты выздоровел; не греши больше, чтобы не случилось с тобою чего хуже» (Ин.5:14). Когда грешишь, что может случиться хуже? Человек лежал и ждал, что кто-то донесет его до воды, хотя мог и сам доползти. Если бы он хотел исцелиться, он лег бы у купели и ждал. Но он хотел пассивно. Хотел и ничего не делал. Что же может быт хуже? Перестать хотеть. Просто лечь и лежать. Перестать быть человеком.
Мне кажется, что чаянья, которые делают нас людьми, нуждаются в более детальном рассмотрении.

1.2. Желание обрести личность, понять себя, занять отведенное место
В древности у человека было два имени. Профанное и истинное. И тот, кто знал истинное имя человека, имел власть над ним, потому как в истинном имени заключалась человеческая суть. Сейчас у тысячи разных людей могут быть одинаковые имена, но все эти люди разные. Истинное же имя у каждого свое. И это имя – тайна личности. Человек может биться над разгадкой себя и не понимать, кто же он такой.
Что есть личность? Я понимаю, что личностью может быть тот, кто осознает и называет себя. Но что есть личность во мне? Каким-то образом я ассоциирую с личностью то, что называю простым и коротким словом «я». Мои мысли и желания в большей степени, чем мои поступки, указывают на то, кто я. Мои мысли и желания проявляют меня, проявляют «я». Но «я» ли это? Если я порицаю себя за свои желания, если я недовольна своими мыслями, значит это все же не совсем «я». Мои мысли – это не я. Мои желания – это не я. Человек говорит «я», он выделяет себя, обосабливает себя. Но человек не личность в полной мере. Он называет, и в тоже время не может назвать. Он может знать свои плюсы и минусы, свой характер и т.д. Но все это не есть он сам! В нем есть потребность узнать себя.
Во мне есть пустота. Я не знаю, как она выглядит, но знаю лишь то, что она есть. Глядя в пустоту, я понимаю лишь то, что совсем не вижу себя. Кто я, я не знаю. Я чувствую, это не то и это не то. А что то? Я не представляю, как чувствуется то. Но пустота во мне, пустота, имеющая форму, которую я не представляю, отвергает то, что не является ключом, которого я не представляю тоже. Она общается со мной отрицаниями. И понять, увидеть, поймать себя я смогу, только увидев и поняв Бога. Я узнаю скважину, лишь узнав ключ. Я не могу быть личностью вне Его.
«Личность бессмертна и суверенна; но человек не начинается с личности. Индивидуализм, с которого мы и впрямь начинаем, только слабая тень, только пародия на нее. Личность - далеко впереди почти всех нас (не смею сказать, насколько). Ключ к ней - не в нас самих. Никакая "работа над собою" тут не поможет. Мы станем личностями, когда займем отведенное место в вечном миропорядке. Цвет явит всю свою красоту, если великий живописец положит мазок именно там, где должно; собака явит всю свою верность и доблесть, если войдет в семью человека; так и мы станем личностями, выстрадав истинное наше место. Мы - камень, ожидающий скульптора, металл, ожидающий выплавки. Несомненно, и теперь в нас можно различить черты будущей личности. Но спасти душу - совсем не то, что вырастить цветок из семени. Самые слова "сокрушение", "возрождение", "новая тварь" говорят о другом. Многое придется просто отбросить, вырвать глаз, отрубить руку - поистине, тут припомнишь прокрустово ложе. Мы забываем об этом, потому что начинаем не с того конца. Исходя из учения о "бесконечной ценности каждого", мы представляем Бога вроде бюро по трудоустройству, которое находит подходящее дело всякой душе. Однако ценность индивидуума - никак не в нем самом. Он способен только вместить, получить ценность, и получает он ее через тело Христово. Нет и речи о том, чтобы найти этому камню место в храме, достойное его естественных качеств. Место ждет его, оно - изначально, он - для него создан, и не станет собою, пока на этом месте не окажется. Истинную личность мы обретаем только в Царствии, как только на свету мы обретаем цвет». (Льюис К.С., «Коллектив и мистическое тело»)
«Будьте уверены, что все закоулки вашей индивидуальности не представляют для Него тайны, и когда-нибудь они перестанут быть тайной для вас. Форма, в которой отливается ключ, покажется вам странной, если вы никогда не видели ключа, да и сам ключ покажется странным, если вы не видели замка. Ваша душа имеет странную форму, потому что это выемка, которая должна подойти к конкретному выступу в бесконечных контурах Божественной субстанции, или ключ, отпирающий одну из дверей в доме со множеством покоев. Ваше место в раю покажется созданным для вас и только для вас, потому что вы были созданы для него - созданы для него стежок за стежком, как делается по руке перчатка» (Льюис К.С., «Страдание», «Рай»).
«Бывают времена, когда я думаю, что мы не стремимся к раю, но чаще я ловлю себя на мысли о том, желали ли мы когда-либо вообще, в глубине наших сердец, чего либо иного. Возможно, вы замечали, что книги, которые вы по-настоящему любите, связаны между собой тайной нитью. Вам очень хорошо известно, что это за общее качество, которое заставляет вас любить их, хотя вы не можете облечь его в слова, но большинство ваших друзей вовсе его не видит, и они часто удивляются, отчего это, любя одно, вы также любите и другое. Опять-таки, вы стоите перед каким-то пейзажем, который, кажется, воплотил в себе все, чего вы всю жизнь искали, но затем вы поворачиваетесь к стоящему рядом другу, который, казалось бы, видит то же, что и вы, - но при первых же словах между вами разверзается пропасть, и вы понимаете, что для него этот пейзаж имеет совершенно иное значение, что он стремится к чуждой вам цели и его совершенно не трогает невыразимое впечатление, только что вас преобразившее. Даже в ваших любимых досугах - разве не присутствует в них всегда некое тайное влечение, о котором другие странным образом не имеют понятия, нечто такое, с чем нельзя отождествиться, но что всегда находится на грани проявления, какой-нибудь запах свежеоструганного дерева в мастерской или бульканье воды у борта лодки? Разве не всякая дружба на всю жизнь рождается в тот момент, когда вы, наконец, встречаете другого человека с некоторым намеком (хотя, даже в лучшем случае, слабым и неверным) на то самое нечто, с желанием которого вы родились, и что, скрытое под налетом многих желаний и во все мгновения безмолвия в промежутках между более громкими страстями, день и ночь, год за годом, с детства до старости, вы разыскивали, выслеживали, к чему вы прислушиваетесь? Но вы никогда этим не обладали. Все то, что когда-либо безраздельно владело вашей душой, было лишь намеком на это - манящим проблеском, никогда не исполненным обещанием, эхом, замершим вдали, едва докатившись до слуха. Но если оно и впрямь явится вам, если когда-нибудь возникнет эхо, которое не замрет, но раскатится полным звуком, вы его узнаете. Без малейшей тени сомнения вы скажете: вот, наконец-то, и то, для чего я был создан. Мы не можем рассказывать об этом друг другу. Это тайное клеймо каждой души, невыразимая и неутолимая жажда, то, чего мы желали прежде, чем встретили своих жен, нашли друзей, избрали работу, и чего мы будем по-прежнему желать на смертном одре, когда наше сознание более не сможет распознать ни жены, ни друга, ни работы. Пока мы существуем, существует и это стремление. Теряя его, мы теряем все. (…)
Именно с этой точки зрения мы можем понять ад в том смысле, в каком он является лишением. Всю вашу жизнь у самых границ вашего сознания простирался недосягаемый экстаз. Наступит день, когда вы проснетесь и, наперекор всем ожиданиям, обнаружите, что вы достигли его, или же, что он был в пределах вашей досягаемости, и вы навсегда его упустили. То, о чем я говорю, выходит за пределы опыта. Из опыта вам известно лишь его отсутствие. Сам же этот объект никогда реально не воплощался в каком бы то ни было предмете, образе или чувстве». (Льюис К.С., «Страдание», «Рай»)

1.2. Желание заполнить пустоту (нужда в том, чего нет, потребность быть счастливым)
Недавно у меня умерла собака. Она жила со мной около 12 лет и заняла очень много места в моем сердце. С ее уходом во мне образовалась пустота. Место, которое она освободила. Ее место. Место под нее. Она была моим другом, и, может быть, у меня будут еще собаки, и эти собаки тоже станут моими друзьями, но они никогда не смогут занять этого места, потому что это отпечаток конкретной личности в моем сердце. Мне говорили, тебе надо взять новую собаку, чтоб не было так больно. И, наверное, если бы во мне изначально было место для «друга человека», это помогло бы. Потому что место для «друга человека» абстрактно. Его может занять любая собака. Когда моя собака ушла, она оставила свое место, выемку, скважину. Только она одна сможет заполнить ее. Это ее! Никто больше не сможет занять это место, потому что это значило бы принять конкретную форму. Но эта форма неповторима
Но внутри меня есть и другая пустота. Пустота, которой причастно все человечество. Пустота как часть человеческой природы. Пустота, которая связана с мечтой о счастье. Все мы чувствуем ее по-разному, но жизни наши зачастую направлены на то, чтоб заполнить ее. Человек говорит, для счастья мне надо много денег, но он находит деньги и не находит счастья. Тогда он говорит, мне надо признание, находит признание и не находит счастья. Значит, предположу, под счастьем он подразумевает все же некое чувство, которое, по его представлению, могло возникнуть в связи с деньгами, чувство, которое ему могли дать деньги. Человек ищет какое-то чувство. А оно ускользает от него. И что это за чувство, он лишь предполагает. Он ищет ни денег, ни признания, но ощущения. И если бы пустота в нас была абстрактной и называлась «местом для счастья», под нее подошло бы любое наше счастье. Абстрактное могло принять форму «для мужа», «для внешности» и т.д. Мы могли бы определять, что является счастьем для нас, достигали бы этого и обретали бы счастье. Карьера, брак, спорт, деньги, слава, хобби, наркотики, пьянство, путешествия, работа… - все не то.
Я мечтаю о том, чего мне не хватает для полного счастья. Получаю это и не чувствую себя счастливой. Я ищу счастья и радости, но счастье и радость мои преходящи, а пустота неизменна. И я верю, что она имеет форму. И я не представляю, какую именно. Я «заполняю» ее наощупь. Заполняю то, не знаю что. И она не заполняется. И эта форма от или для кого-то. Абстракция не может оставить отпечатка. Идеальное место может менять форму. Расшириться, сжаться – по обстоятельствам. Но отпечаток, оставленный личностью, неповторим как личность. И другая личность никогда не поместится в него. Тем более место личности никогда не сможет занять абстракция. Я полагаю, что абстракции вообще не способны оставлять отпечатков. На это способны только личности.
Потому я предполагаю, что пустота во мне – это конкретная форма. Самобытная форма. Форма, которую могла оставить лишь личность. И хотя я не знаю этой личности, стоит мне встретить ее – и я ни с чем и не с кем не смогу ее перепутать. В моем организме нет ничего лишнего и ничего недостающего. Но в моем сердце катастрофически не хватает Кого-то. Я ощущаю это как неполноту, которая жаждет заполнения. Если бы эта неполнота была естественной, она ничего не требовала бы. Но человек жаждет быть полным. Потому он ищет свою половину, создает семью, ищет приложения себя. И никто не говорит, что это противоестественно. Однако, когда человек начинает озвучивать свою нужду в Отце, ему могут сказать, что это просто иллюзия, или невроз, воспоминание доисторического убийства. Но желание Отца – зияющая дыра во мне. Зияющая дыра в человечестве.
И если заложена в меня тоска по Отцу, по всесильному, справедливому, любящему, то, может быть, все же потому, что у меня есть этот Отец, Отец на Небесах. Если живет во мне страх смерти, если заложено в меня чаянье воскресения, если чаянье это я нахожу в сказках и мифах, в обрядах, в своем сердце, если кто-то преподносит мне это чаянье как архетип, то, может быть, неспроста это? Совсем неспроста?..

1.3. Желание Истины
Когда человек хочет есть, он может выразить свое желание словами. Об очевидных вещах мы говорим на простом языке, без усилий. Мы понимаем свои инстинкты.
Мне кажется, что инстинкты души живой – это «заполненные ячейки», они «заложены» в душе (в психике). Инстинкты – часть человеческой природы. Потому у человеческой расы инстинкты одинаковы. Мы нашли им названия, и можем понимать, что есть что. Грубо говоря, в своих инстинктах мы «не свободны». Мы ведомы ими. Инстинкты могут срабатывать неожиданно, но сами они неожиданностью не являются. И связаны они с нашей «повседневной» жизнью.
Я полагаю, что и в духе существует какой-то «духовный инстинкт». Что-то общее для человеческой расы, но относящееся не к жизни повседневной, а к той области, для восприятия которой у нас нет органов чувств. Существует эта запредельная область или нет, это вопрос веры. Кто-то может запросто свести ее к тайнам человеческой психики. Но я чувствую в себе инстинктивную нужду в Истине. Истина – это «то, не знаю что». И почему-то мне (тому, не знаю кому) позарез нужно это «то не знаю что» добыть. Зачем? Не знаю. Но я чувствую внутреннюю потребность в том, не знаю в чем!!!
Я думаю о том, чего хочу, и не могу назвать этого. Тогда я начинаю перечислять то, чего не хочу (или не захочу по прошествии времени). Я не хочу Истины, если в ней заложены благословения, удача, слава, власть. Я не хочу Истины, если она даст мне мудрость или могущество. Меня не прельщает даже вечность, в которой я получу новое тело, где будут высушены мои слезы, где не будет зла. И от самого шикарного отдыха устаешь. От себя устаешь. Скука – бич человечества. Но есть что-то ненасытное в моем сердце, что-то орущее, зудящее, скрипящее, требующее… Что есть Истина? То, что дает ответ на мою пустоту? Или что? Чем больше вопросов я себе задаю, тем больше понимаю, что не могу назвать, чего хочу. Но не знаю почему, я нуждаюсь в Истине.
Может ли Истина быть трансцендентной (находящейся за пределами мира)? Если так, почему я ищу ее? Мне надо найти ее, даже если она трансцендентна. И значит, в том месте, в котором я нуждаюсь в ней, она соприкасается с моим сердцем. А если так, Истина практична для меня. Истина – для меня! Это чаянье моего сердца.

1.4. Желание вечного настоящего
Я понимаю неестественность смерти и неестественность… времени. Конечно, живя в трехмерном пространстве, я никак не могу представить себе четырехмерный мир. Но я чувствую в себе, что трехмерный мир не устраивает меня. И не то, что он тесен или в нем недостаточно тайн, а просто он кажется мне ненастоящим. Это чувства, которые трудно облечь в слова, но мне кажется, есть что-то «на самом деле», что-то реальное, истинное. Я чувствую, что смерть и время «не вписываются» в меня. Моей фантазии не хватает на вечное настоящее, и я не имею ни малейшего представления о том, чего хочу на самом деле – но мне хочется узнать место, где времени нет.
Если же время постоянно отбирает то, к чему я стремлюсь и чего достигаю, отбирает мою радость, то нет ли в этом нестыковки, неувязки?.. Человек чувствует время. То, что время проходит, и лучшее в жизни остается в прошлом, в памяти, что никогда это не повторится в реальности. Страшное осознание, что радость не повторится. Не просто радость, а именно эта радость, связанная именно с этим событием, с этим человеком, с этим местом. И в памяти я пытаюсь снова и снова пережить радость. И снова и снова это мне не удается. Но моя память и мое воображение говорят мне о жажде настоящего.
Преходящесть этого мира и боль разлуки, боль от потерянного или минувшего счастья учат меня, что я не создана для этого мира. Если человеку не дает покоя боль утраты, это наталкивает на мысль, что что-то не так: если радость перечеркнута смертью, у нее отнята полнота. Я, как ключ, ищущий свою скважину, ищущий вечного настоящего, задерживающий мгновение, не совпадаю со скважиной этого мира.
И я нуждаюсь в таком Боге, Который пребывает всегда. В вечном настоящем. В истинном непреходящем настоящем. В единственной Реальности. В полноте бытия. И хотя мы можем все утратить и все лучшее оставить позади, Бог – наше настоящее. Я нуждаюсь в Боге, Который есть сейчас. Нуждаюсь в том, чтоб не было особенных обстоятельств, специального времени для того, чтоб воззвать к Нему.
Возможно, мне плохо удается выразить свою мысль, но повторюсь: время и смерть обесценивают мою жизнь. И не только мою, но и любую жизнь. Я не знаю, как выразить это чувство: жизнь не может быть обесценена. То, что мы причастны настоящему, делает нас хотя бы на миг причастными вечности.
Жизнь имеет смысл! Имеет смысл поиск, подвиг, верность. Не может это обесцениться так просто. Просто так. Потому я верю, что есть другая жизнь, вечное настоящее, жизнь, где ключ совпадает со скважиной. И хотя смерть забирает у меня кого-то очень дорогого, я не верю, что она может забрать до конца. Я верю в продолжение, в объяснение. И это моя, человеческая, потребность.

1.5. Желание не загнить
Вот как представлял вечность один из мудрейших людей Сократ: «Если смерть есть как бы переселение отсюда в другое место и если правду говорят, будто бы там все умершие, то есть ли что-нибудь лучше этого, о мужи судьи? В самом деле, если прибудешь в Аид, освободившись вот от этих так называемых судей, и найдешь там судей настоящих, тех, что, говорят, судят в Аиде, - Миноса, Радаманта, Эака, Триптолема, и всех тех полубогов, которые в своей жизни отличались справедливостью, - разве это будет плохое переселение? А чего бы не дал всякий из вас за то, чтобы быть с Орфеем, Мусеем, Гесиодом, Гомером! Что меня касается, то я желаю умирать много раз, если все это правда; для кого другого, а для меня было бы удивительно вести там беседы, если бы я встретился, например, с Паламедом и Теламоновым сыном Аяксом или еще с кем-нибудь из древних, кто умер жертвою неправедного суда, и мне думается, что сравнивать мою судьбу с их было бы не неприятно. И наконец, самое главное - это проводить время в том, чтобы распознавать и разбирать тамошних людей точно так же, как здешних, а именно кто из них мудр и кто из них только думает, что мудр, а на самом деле не мудр; чего не дал бы всякий, о мужи судьи, чтобы узнать доподлинно с человека, который привел великую рать под Трою, или узнать Одиссея, Сизифа и множество других мужей и жен, которых распознавать, с которыми беседовать и жить вместе было бы несказанным блаженством. Не может быть никакого сомнения, что уж там-то за это не убивают, потому что помимо всего прочего тамошние люди блаженнее здешних еще и тем, что остаются все время бессмертными, если верно то, что об этом говорят». (Платон, «Апология Сократа»)
И я думаю, вот он исследует их всех, а что же дальше? Если они будут бессмертны, как же они могут в итоге
друг другу надоесть!
Вопрос: что дальше? Стремился, достиг – а дальше что? Поженились Ромео и Джульетта – дальше что? Родили и вырастили сына, внука – что дальше? Вот, я достигла воскресения плоти и вошла в вечное настоящее, что дальше?
Я нуждаюсь не просто в вечном настоящем (наслаждение от достигнутого не может длиться вечно, потому что рано или поздно все начинает разъедать скука) – а в возрастании интереса. Не скучны лишь любовь и познание. Не скучно и то, в чем мы подобны Богу, – творчество. Я не хочу вечного покоя, но бурной, интересной, захватывающей деятельности. Зачем бессмертие и восстание из мертвых, если все приедается, достигает пика и отмирает? Мое чаянье – не загнить. А как не загнить в зоне действия второго закона, я не знаю: все гниет, все разрушается. «Всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять» (Ин.4:13). Я нуждаюсь в мире, в котором нет умирания, но есть жизнеутверждение. В мире, где второй закон побежден. Я нуждаюсь в мире, где с каждым шагом на пути мой интерес увеличивается. Интерес должен возрастать и любовь должна расти. «Я видел предел всякого совершенства; но Твоя заповедь безмерно обширна» (Пс.118:96).

Итак, в чем Истина? Может быть в том, чтобы обмануть второй закон термодинамики. Решить проблему времени и вечности. Я нуждаюсь в «n+1», где n - бесконечна и постоянно увеличивается.
Еще один момент. Человек – существо социальное. Он нуждается в том, чтоб разделить с кем-то свои чувства, радость, боль, нуждается в общении. Страстно нуждается. И если по какой-то причине он лишен общения с себе подобными, он будет общаться с собакой, с кошкой, с курицей и будет переносить на них свои, человеческие, качества. Любовь не бывает отвлеченной, направленной на абстракцию. Можно рассуждать о любви к человечеству, но по-настоящему любить возможно лишь конкретного человека. И если любовь и познание каким-то образом причастны Истины и вечности, то это опять же связано с конкретной Личностью, а не с безликим понятием. Потому как невозможно ни любить, ни познавать безликое.

Заключение
Может ли безликое божество создать личность? Может ли безликое и неполное привести личность к полноте? Упразднить личность, значит, упразднить культуру, упразднить историю, упразднить жизнь. Я ощупываю свою личность изнутри. Мои чаянья ребристы. Я чувствую в себе намек на личность, потому предполагаю, что Бог, создавший меня по Своему образу, Личность. И моя ценность – в отпечатке Этой Личности во мне. И именно потому, что я неполная, несостоявшаяся как личность, но стремящаяся назвать себя, я понимаю, что Он Личность полная. Моя пустота требует заполнения, а безымянность – имени. Личностью в полной мере человека делает сопричастность Богу. Только в Нем человек обретает себя. Узнает себя. И только Библия обещает, что будет день, когда Бог назовет Своих людей по имени. День, когда люди перестанут быть загадками для себя и увидят мир, как он есть. Более того – Бог позволит мне узнать Его имя («и имя Его будет на челах их» (Отк.22:4), «Побеждающего сделаю столпом в храме Бога Моего, и он уже не выйдет вон; и напишу на нем имя Бога Моего и имя града Бога Моего, нового Иерусалима, нисходящего с неба от Бога Моего, и имя Мое новое» (Откр.3:12).
По моему мнению, человек бытиен до тех пор, пока остается образом Божьим, и в сохранении этого образа, в сохранении чаяний, в сохранении света – человеческая часть.
Это касательно того, чему равна «Личность». Теперь перейдем к тому, чему равен «Х».

2. Добро
2.1. Добро как возможность
Человек – это возможность. И в этой возможности – плацдарм для вечности.
Мне кажется, во мне сопряжены две природы, и мои желания и мысли идут от этих двух природ. И ни об одной нельзя сказать, что это «я». Но мое «я», как я думаю, дано мне как становящееся. Оно стремящееся. Оно стремится к одной из этих двух природ. Когда я соглашаюсь с добром в себе и спорю со злом, скорей всего мое «я» стремится к добру. Пока я не согласна со злом в себе, оно не часть меня, а часть моей низшей (общечеловеческой) природы. Когда я говорю: «Бог, измени меня», я себя не устраиваю. А что именно? Мой характер меня не устраивает. Но характер изменится, а «я» останется. Есть во мне неизменная часть, именно это «я», та сторона, которой я причастна свету. Когда я не спорю со злом и соглашаюсь с ним, скорей всего мое «я» стремится ко злу. Каждый день я соглашаюсь или не соглашаюсь с чем-то в себе. Каждый день идет процесс – чем я стану, с какой природой я сольюсь в итоге. Я не знаю, кто «я», но, предполагаю, что это еще и не определено окончательно. В земной жизни я лишь сею. На данный момент я полуфабрикат.
Мне кажется, Богу важно – кто я, моя сердцевина, моя суть. Человек должен пустить корень в добро, добро должно стать не частью человеческой природы, но частью человеческой личности. В нашей природе естественно от рождения есть добро и зло. Но личность наша творится во время нашей земной жизни. Добро или зло переходят на новый уровень: становятся частью личности.
Я могу ждать момента для подвига, могу ждать сурового испытания, думая, что проявлю все лучшее в себе. Но мое поле брани – простой быт. Мелочи – вот мои испытания. Маленькие поступки – вот мои подвиги. Я становлюсь каждый день, меня делают мелочи. Раздражалась сегодня, раздражалась вчера – раздражение может перерасти в привычку. Как я отдыхаю, как и с кем я общаюсь, что я читаю, на что я смотрю, как я разговариваю, насколько я внимательна… Все это кажется мелочами, но мелочи делают меня. Мелочи – это часть моей работы. Место для геройства не в войнах, а в повседневности. Каждый день я конструирую свою вечность, прославляю Бога или пренебрегаю Им. Маленькое добро или маленькое зло обычного серого дня может иметь огромные последствия для Вселенной.

Я движусь, потому что Бог сделал меня способной к этому. Движение – всего лишь следствие. Я думаю, от меня зависит, куда пойти. На самом же деле это зависит от меня потому лишь, что в моих членах существует возможность движения. Убери эту возможность, и я рухну. Тоже можно сказать и о добре. Оно доступно мне постольку поскольку.
Какое-то время мне казалось (может быть, даже подсознательно), что когда я говорю о добре, я говорю о гуманизме. Видимо, это было связано с оправданием, что быть добрым достаточно для спасения. Я отвергаю подобное утверждение. Не потому, что оно неточное. Оно неполное. Быть добрым не достаточно! Но это не значит, что Бог судит о добре и зле иначе, чем Он дал судить нам. Наше представление о добре и зле не противоречит Божьим. Если бы мы называли добром одно, а Бог другое, наше добро не было бы добром. Бог заложил в нас представления о добре. И Его добро такое же, как наше. Только Он несоизмеримо глубже в добре. Добро гораздо прекрасней, чем мы думаем. Добро и больше, и шире. Маленький добрый поступок – это очень много! И чашки холодной воды достаточно для Бога (Матф.10:42)!
Добро прекрасней. Но и зло отвратительней. Нам может казаться, что это-то уж точно ерунда. Но в основе падения мира лежит не ужасное злодеяние (из тех, которые вызывают у нас содрогание ужаса), а отношение сердца. Страдания, которыми наполнен мир, начались не с того, что кто-то совратил кого-то или убил, а с того, что тварь предпочла себя Богу. Мы не понимаем всего ужаса зла до конца. Мы не понимаем до конца всего великолепия добра.
Итак, человеческое добро возможно потому лишь, что Бог добр. Люди не бывают добрыми сами по себе, а потому что добро имеет начало в Боге. Чем добрее человек, тем больше он показывает Бога. Каждый отражает Бога – в меру милосердия, правды, щедрости. И только по причине Бога мы можем быть отзывчивыми, служащими, радостными.
Неважно, почему человек добр, по природе или потому что он решил, что поступать по добру лучше, чем следовать злу. Естественно он добр или через борьбу. В какой мере он добр, в той мере он отражает Бога. Ради Бога мы добры или нет – когда мы добры, мы добры потому лишь, что добро есть в Нем.

2.2. Ценность добра
2.2.1. Выбор добра:: в страдании
Совесть не дает сил, не делает мужественнее, она просто констатирует: это добро, а это зло. Добро – хорошо, зло – плохо. И мне надо не просто выбрать. Если передо мной два пирожка с мясом и с курицей, и мне абсолютно все равно, какой съесть – это немного не тот выбор. Мой выбор добра максимально усложнен, я выбираю добро не под давлением добра, а под давлением зла. Искушения, противоречивые желания, физическая боль, психологический прессинг – вот контекст, в котором выбирается добро. И в основном за добро нет награды в этом мире, только неприятности. Страдания увеличивают вес добра. Среди боли и давления человек выбирает добро только ради добра. И в этом случае он выбирает неведомого Бога.

2.2.2. Выбор добра:: в сопричастности
Человек не может спастись добром (это ближе к гуманизму), но если он ближе к добру, он может спастись Тем, Кто по-настоящему добр. Ведь Библия обещает награду за добро безотносительно к вероисповеданию, и человек может служить Богу, даже не зная об этом (Мф.25:33-46).
Бог отождествляет Себя с каждым человеком, когда говорит тем, которые по правую сторону Его: «приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне. Тогда праведники скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили? когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели? когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе? И Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф.25:34-40).
Он страдает за каждого. Мне должно облегчить Его страдания. Когда я помогаю кому-то и облегчаю чье-то страдание, я облегчаю Его страдания. Когда я предотвращаю грех (в себе или в другом), я облегчаю Его страдания.
Только приобщаясь чужим страданиям, я приобщаюсь Ему в полной мере.
И еще мне кажется, эта притча предлагает мне критерий Суда. По добру и злу. По соответствию или несоответствию духу Христову. И именно этот критерий подтверждает мысль, что Христос – основа мира.

Заключение
Важно не то, что человек делает, а то, что этот человек представляет из себя. Мне кажется, что человеческая часть в том, что я даю Богу возможность «оттолкнуться» от чего-то во мне. Хоть что-нибудь осталось во мне? Насколько милостив Иисус: если сколько-нибудь можешь веровать, все возможно верующему (Мк.9:23). Сколько-нибудь, хоть чуть-чуть. Может быть, действительно, Бог смотрит, осталось ли в человеке хоть что-то доброе, что-то, отталкиваясь от чего, можно спасти его через Христа.
Мы бытийны в той мере, в какой причастны Христу. Христу мы становимся причастными, когда разделяем что-то с Ним. Точнее, когда Он разделяет что-то с нами. Когда Он разделяет Свою плоть и кровь, когда Он разделяет способность к добру. Ведь и добра самого по себе не бывает, добро направлено на кого-то, связано (в большинстве случаев) со служением другим людям. А так как человек имеет вес не сам по себе, а только во Христе, потому как в неизреченном милосердии Христос отождествился с каждым из нас (из каждого времени, из каждого народа), служа другому, человек служит в первую очередь Самому Христу. Когда какой-нибудь дикий варвар усмиряет свою жестокость и милует кого-то, он милует Христа и служит Христу. И именно благодаря этому однажды Христос сможет помиловать его. Христос в начале и в конце, Он разделяет с нами Свою способность к добру и в лице наших ближних принимает добро от нас. Через это Он делает нас бытийными, приобщает Своей бытийности.
Итак, по Своей любви Бог через Чаянье и Добро вытаскивает человека. И судится человек по тому, какое он дерево. Если в нем осталось что-то бытийное, к чему можно привить вечность, Бог не оставит этого человека по Своей любви. Так как человек незакончен, незавершен в добре, Бог покрывает недостаток добра в человеке Христом.

3. Гибель
Мы ждем, что Бог назовет нас по имени. Только Он один знает мое истинное имя. Но может ли случиться так, что Бог не знает имени человека? Может ли статься, что Бог не найдет в человеке бытийности и человеку останется только ад?
Иисус говорил: «Подвизайтесь войти сквозь тесные врата, ибо, сказываю вам, многие поищут войти, и не возмогут. Когда хозяин дома встанет и затворит двери, тогда вы, стоя вне, станете стучать в двери и говорить: Господи! Господи! отвори нам; но Он скажет вам в ответ: не знаю вас, откуда вы» (Лук.13:24-25).
И на просьбу «Господи! Господи! отвори нам» неразумные девы услышали: «истинно говорю вам: не знаю вас» (Мф.25:11-12).
Почему?
«Тогда станете говорить: мы ели и пили пред Тобою, и на улицах наших учил Ты. Но Он скажет: говорю вам: не знаю вас, откуда вы; отойдите от Меня все делатели неправды» (Лук.13:26-27).
Но почему кто-то делает неправду? Потому что любит ее (Отк.22:15), потому что предпочел ее добру.

Бог не знает делателей беззакония и неправды. Он не знает их, как же Он может знать их имена? Но есть ли что-то чего Бог может не знать? В принципе, Всезнающий не может знать того лишь, чего нет. Чего не было или что перестало быть. Таким образом, я полагаю, что того, кто утратил личность, потерял себя, перестал быть, Бог не может знать. Бог не может знать, когда нечего знать. И беззаконие убивает в человеке человека. Я могу быть сварливой и бороться с этим. И сварливость это не я. Но когда я становлюсь сварливостью, зло разъедает меня. Количество переходит в качество.

3.1. Грех – органическая проблема человечества
Я не собираюсь здесь оправдывать грех. Но мне хочется оправдать грешника. Мне кажется, что в большинстве своем мы скорее слабы, пусты и глупы, чем по-настоящему злы. Наша природа испорчена скверной. Это видно уже в маленьких детях. Зачастую нас «несет» так, что мы не осознаем, что делаем, а тупо идем вслед за своей греховной натурой. У многих из нас просто ума не хватает на то, чтоб быть злыми. И творим мы зло, обижаем, обманываем от своей серости и ничтожности. Сатана же наоборот был совершенен в познании и ведал, что творил («Ты печать совершенства, полнота мудрости и венец красоты» Иез.28:12). Можно ли оправдать зло? Думаю, нет. И не лечить надо греховную природу, а уничтожать. Но человек в большей степени жертва зла, чем преступник. И то чувство, которое есть у меня: Бог безумно сострадает нам, не уменьшая Своей ненависти ко злу. Более того, я думаю, Бог не наказывает людей за зло (а то зачастую у нас создается впечатление, что Бог каратель, получающий от наказания удовольствие): наказание заложено в самой природе греха. Когда я смотрю на людей, впадающих в грех, я вижу только немощь и несчастность. Грех несет в себе разрушение и гибель. Если я допускаю до себя грех, я разрушаю и убиваю себя. Я сама. Зло самоликвидируется.

3.2. Гибель в предпочтении зла добру
Со Своей стороны, как я понимаю, Бог хочет прощать. Иисус произносит странные слова: «всякий грех и хула простятся человекам, а хула на Духа не простится человекам; если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; "

Церковь Христа, МЦХ http://reveal.ru
Постоянный адрес статьи: http://reveal.ru/article533.html