Истории людей

Миранда написал: Эта история о различных организациях, которые стремяться заменить нам Бога, родных, друзей и собственную совесть. Они навязывают нам свои приоритеты, и мы становимся грубыми и чёрствыми, забывая о простой и естественной любви к ближним, запутываясь в «великом» предназначении «ловцов душ человеческих» и в поисках славы учителей и вождей...

В КЦХ меня пригласила хорошая девушка по прозвищу Принц. Почему не Принцесса? А потому что Принц – это прозвище одного замечательного джазового музыканта времён расцвета хиппизма. И даже не одного... А девушка Принц была самой настоящей, прожжённой хиппи – обаятельной, эмоциональной, талантливой, общительной, разносторонней, дружелюбной, храброй... Ну как не подружиться с человеком, обладающим такими потрясающими качествами?! Да ещё и когда таковой живёт в твоём родном городе и учиться в твоём учебном заведении...
Сначала о ЦХ не было и речи. Я была решительно настроена против любой Церкви в Киеве, кроме Православной, ибо с детства посещала православные богослужения, пела в церковном хоре, закончила православную воскресную школу... Я была очень религиозной, воинственной, полной энергии, маленькой и глупой. Мы стали друзьями с Принцем, поскольку я часто бывала у них на занятиях, и у нас были общие интересы – музыка, театр, беседы на темы христианства, общие знакомые... Мы общались каждый день, писали друг другу письма, разговаривали по телефону, слушали музыку, вместе читали Библию, вместе молились в каком-нибудь подвале или на чердаке. А потом она пригласила меня в ЦХ. Я долго не соглашалась пойти, ссылаясь на свои убеждения по поводу различных сект, но всё-таки она меня уговорила. Мне так хотелось знать, почему эти собрания так важны для дорогого мне человека, познакомиться с её многочисленными друзьями, которых она звала братьями и сёстрами, и просто сделать ей приятное. Ведь она так мучилась, так переживала за меня, умоляла меня посетить их собрания, доказывала, как это важно для меня и для неё. Собрание мне понравилось. Я не заметила там ничего «криминального». Меня привлекла дружественная атмосфера, всеобщее веселье, остроумие проповедника... Никаких религиозных безумств – криков, рыданий, падений, «исцелений», «иных языков», которые так популярны у харизматов. Принц познакомила меня с интересными людьми. Одного из них звали Снупи (тоже прозвище). Мы сразу же подружились, так как с добрым, дружелюбным, улыбающимся Снупи невозможно было не найти общего языка! Потом я согласилась заниматься с Принцем «по Библии». Уроки не впечатлили меня своей глубиной и мудростью. Я не получила никаких духовных откровений. Честно говоря, наше чтение Библии с Принцем, наши молитвы, наше с ней общение вдохновляли и назидали меня гораздо более. Ещё мне показалось странным и неестественным, когда Принц сказала, что некоторые из этих уроков почему-то должен провести со мной какой-то другой человек, которого я не знала. Когда я спросила, для чего это нужно, я не получила от неё вразумительного ответа. Однако согласилась продолжить занятия, больше не задумываясь об этой «простой формальности». Мне хотелось поскорее пройти все эти уроки, которые я также воспринимала, как формальность, креститься, и стать полноправным членом ЦХ. «Подсчёт стоимости» у меня в спешке принимала какая-то незнакомая девушка, что также меня немножко разочаровало. Я считала Принца своим близким другом и духовным наставником, и мне вовсе не хотелось доверять такую важную миссию в моей жизни, как подсчёт стоимости перед крещением, незнакомому человеку, который мог бы сделать неверные выводы обо мне и моей вере. Но, как я уже писала, девушка спешила, и много вопросов не задавала. Поэтому, наверное, меня всё-таки крестили. В глубине души я сомневалась, что спасение возможно только в ЦХ, но решила не спорить по этому поводу, считая, что это всего лишь нелепое заблуждение, на котором не стоит зацикливаться. Главное, что я – в ЦХ, и моя цель – привести к Богу как можно больше людей! А так как ЦХ – самая правильная, самая живая Церковь, то, в конце концов, каждого ищущего, жаждущего, верующего Бог всё равно рано или поздно приведёт именно в ЦХ. А моя задача – приводить людей к Богу. Даже когда я «делилась верой» (а делала я это по нескольку часов, каждый день после учёбы), я редко приглашала людей именно в ЦХ. Наверное, поэтому у меня никогда не было гостей, и на «временах по парам» я постоянно попадала «под раздачу». «Времена по парам» я очень любила, как и все мероприятия КЦХ. Но однажды случилось банальное происшествие, свойственное моему тогдашнему возрасту, и, по-моему, совершенно безобидное, но оказавшееся непоправимым. Я влюбилась в одного молодого человека. Вернее, прежде я пригласила его в ЦХ. Он пришёл, крестился... А потом я в него влюбилась. Мы тайно встречались, потому что «явно» было невозможно. Позже мы то и дело встречали на улицах знакомых «братьев» и «сестёр», всё чаще и чаще... Я никак не могла понять, почему мне нельзя встречаться с любимым человеком. Я думала, что все эти запреты – просто какое-то недоразумение. На самом деле, люди всё понимают и никто меня осуждать не станет. Может быть, я была недостаточно самокритична, но мне действительно казалось, что я не делаю ничего противоестественного и антибиблейского. Единственное, что мне было неприятно, это то, что мне приходилось встречаться с ним тайно, и я не имела возможности рассказать своим друзьям о моей радости.
Как-то я пригласила этого молодого человека к себе на Новый год, который решила отпраздновать в семейном кругу. Однако меня ожидал сюрприз. Внезапно ко мне пожаловал мой хороший друг Снупи. Да не один, а с приятелем. Мы немного посидели за праздничным столом, и Снупи с товарищем, мило попрощавшись со мной, уехали. Через пару дней я посетила ЦХ и обнаружила, что о моём «новогоднем» госте знает уже чуть-ли не половина собрания. Тем более прискорбным стало для меня то, что мой дорогой друг Снупи, с которым мы проводили так много времени, которому я доверяла свои чувства и поверяла свои тайны, даже не поздоровался со мной и не пожелал объясниться. Мне и раньше казалась странной и жестокой практика ЦХ доносить друг на друга, но и это я наивно считала очередным недоразумением, заблуждением. Я всегда думала, что это зависит от личности человека, и ни моя любимая Принц, ни мой дорогой Снупи не способны на такое. Похоже, что дело было в чём-то другом. В разговоре с лидерами я высказала своё мнение по этому поводу и, в результате, после долгих увещеваний и угроз, ушла в «мир». Снупи больше не общался со мной... Принц уже давно нашла «новую рыбу», и при встрече со мной ограничивалась лишь вежливым приветствием и немногими фразами. Да и мне самой было очень неловко смотреть им в глаза. Ведь оставить Церковь из-за человека, а не из-за каких-то твёрдых убеждений, это так позорно. Не правда ли? Странно правда, что вообще нужно делать такой выбор... Но всё же, мне даже было как-то стыдно за свои приоритеты, за свои неглубокие убеждения, за свою излишнюю «эмоциональность».Вскоре и Принц оставила ЦХ, и Снупи... Но мы все уже где-то потерялись. И до сих пор живём себе в разных углах города, страны или планеты, как будто бы не существовало встреч, телефонных звонков, писем, доверия, дружбы... Как будто бы настоящая дружба возможна лишь внутри какой-то группы, в связи с какой-то идеологией... Чем больше я думаю, что всё это было «не по-настоящему», тем глубже зарываюсь в сомнения и депрессию...
Мои студенческие годы прошли в КЦХ, мои лучшие друзья остались в КЦХ. Поэтому, оставив КЦХ, я осталась одна. Случилось так, что я тяжело заболела. Какое-то время я не могла даже подняться с кровати. Мне было нечего есть, нечем лечиться, никто не посещал меня. Я часто думала о смерти. Когда мне полегчало, меня пригласили на «домашнюю группу» в Церковь неопятидесятников «Хвала и поклонение». После долгих уговоров и воспоминаний о моём опыте в ЦХ я всё-таки решила пойти. Собрание мне понравилось. Молодые люди, мои ровесники, дискутировали на библейские темы и вместе молились. Я увидела, что здесь много общего с ЦХ, по которой очень тосковала, и стала постоянно посещать эту «домашнюю группу», не решаясь прийти на общее воскресное «служение». А когда это всё-таки произошло, почти сразу же окунулась в бурную церковную жизнь. Я вновь начала «евангелизировать» на работе и на улицах, бесплатно занималась с церковным детским хором и детской театральной группой, пела в «прославлении», играла в «христианской» рок-группе, заговорила на «иных» языках. Мне пришлось оставить моего парня из Церкви, так как большие лидеры посчитали, что он недостаточно «духовный». Дабы не повторилась история, происшедшая в ЦХ, я даже перестала общаться с ним, чтобы у меня не было никакого соблазна. Не смотря на то, что подобные организации проповедуют, что, когда человек приходит к ним, то Бог исцеляет его от всех болезней и даёт жизнь с избытком (то есть, много денег, машину и т.п.), я продолжала жить в бедности и болезнях, хотя и много работала. Во всём этом винили только меня, так как болезнь в подобных «церквях» считают последствием греха, а бедность – недостаточным доверием Богу. Я видела, как многие люди убеждали себя, что они исцелены или попросту обманывали других, заявляя о своём исцелении, чтобы не подпасть под осуждение людей. Мне очень стыдно за то, что я, обманывая себя и других, занималась тем же. Вообще, было много проблем, но я не хотела уходить. Многое напоминало мне ЦХ. Хотя никто открыто, подобно «ученикам», не обвинял другого в грехах, на каждом воскресном собрании «пастор», не называя имён, рассказывал о разных «братьях» и «сёстрах», которые грешат, слушают неправильную музыку, общаются и встречаются с неправильными людьми, курят, пьют... Он говорил о случаях из его жизни, о том, как однажды к нему пришёл «один наш брат» и сказал какую-то глупость, о том, что «одна сестра» слишком возгордилась... Естественно, это вызывало море сплетен и осуждения. По некоторым обстоятельствам я и несколько моих друзей вскоре перешли в другую Церковь под названием «Скала» (как любят подобные организации высокопарные названия! «Победа», «Мировая жатва», «Посольство Божье»! Существует даже Церковь «Вперёд»). Эта организация отличалась большей «харизматичностью». Здесь я стала лидером «домашней группы». В то время у меня была очень тяжёлая, физическая работа. Я жила на квартире, и раз в неделю ездила проводить «домашнюю группу» в один из пригородов Киева, где жила моя мама. Однажды я снова заболела и, когда пришло время ехать на группу, поняла, что просто не могу стоять на ногах. Телефона в квартире не было, поэтому предупредить пастора о том, чтобы меня заменили, я не смогла. Неделю я, практически без еды, лежала дома, пока не приехала моя мама. Она вызвала скорую и меня отвезли в больницу, где мне пришлось пробыть несколько недель, и откуда меня попросту отправили по причине того, что я более не имела денег на лечение. Никто из моей Церкви не навестил меня, а, вернувшись домой, я узнала, что после того, как я не явилась на «домашнюю группу», пастор, так и не осведомившись о том, что же со мной произошло, открыто объявил на собрании, что я предательница. И хотя потом мне передали записку о том, что произошло недоразумение, и что они по-прежнему любят меня, мне всё равно неловко и стыдно было посещать собрания этой Церкви. Мне было стыдно за свои чувства, которые я открыла этим людям, за свою любовь к ним и веру во взаимность, которая оказалась всего лишь иллюзией. Как это ни смешно, даже в то тяжёлое время, когда я хотела покончить с собой от одиночества и разочарования, мне было стыдно даже за то, что для меня до сих пор приоритетом является не Церковь (как должно было быть в идеале), а человеческие взаимоотношения. Итак, я оставила «Скалу».
Вскоре я начала посещать Церковь необаптистов под названием «Новая жизнь». Эта организация по своей структуре и обычаям больше напоминала мне ЦХ – здесь также существуют регионы и «домашние группы» по месту жительства. В этой Церкви также очень развито лидерство, попечительство. Лидеров очень уважают, подчиняются им, прислушиваются к их советам и просьбам. И – никаких «языков», никаких «исцелений», не так много «евангелия преуспевания и процветания», как в организациях Движения Веры. И вот я снова живу бурной церковной жизнью! Однако в «Новой жизни» не так просто добиться «продвижения по службе», и мне пришлось довольствоваться местом члена региональной «группы прославления». А мне так хотелось проповедовать, приобретать души для Бога, оставить всё ради служения Христу! С этой целью я поступила в DTS («Школу ученичества») международной религиозной организации YWAM («Молодёжь с миссией»). Полгода я проучилась в этой школе. Сначала были теоретические занятия, а потом «евангелизационная» практика в Крыму и Молдавии. Если «ученики» ЦХ думают, что они наиболее ревностно «делятся верой», то я могу с ними поспорить. Каждый день в «школе ученичества» с утра до вечера мы только и занимались тем, что разными способами вербовали людей в религиозные организации. Мы часами «евангелизировали» на улицах, устраивали танцы, песнопения, шоу в парках и клубах, где ни-попадя организовывали проповеди с концертами и чаепитиями, ходили по наркологическим больницам, детским приютам, интернатам, ездили по разным городам. И всё это - за наши собственные деньги! Стоимость обучения в «Школе ученичества» равнялась 500 долларам США. В результате, многие запутались в долгах и стали навсегда зависимы от YWAM, которая призывает «доверять Богу» и не заботиться о финансах, поощряя людей отдавать на обучение во всевозможных школах все их деньги. А если человек не имеет средств, ему внушали, что он должен продолжать обучение в других школах YWAM в надежде, что когда-нибудь ему повезёт, и в процессе обучения он познакомится с каким-нибудь добрым дядей из Америки, которому Святой Дух шепнёт на ушко, чтобы тот отдал бедному украинскому миссионеру свой кошелёк. Но это ещё не всё. Кроме изнурительных «евангелизаций» мы были обязаны проводить «тихое время», встречаться «по парам» с лидерами, и даже вести «дневники», в которых описывали, как проходят наши «тихие времена», что хорошего и богоугодного мы сделали на этой неделе, что узнали нового для себя, какую ещё богоугодную черту характера мы открыли в том или ином «брате» или «сестре», подробно описывая эту черту и воспевая избранному дифирамбы. И всё это нужно было запечатлеть на бумаге в «творческой» форме – с помощью рисунков, стихов, аппликаций (фантазии нет предела). В конце недели требовалось сдать дневник вашему лидеру, который должен поставить вам оценку за ваше «творчество» и проведённую вами неделю, а также написать свои замечания! Также мы должны были участвовать в еженедельном собрании группы, на котором обсуждались огрехи каждого «ученика» и группы в целом, отдавать плату за школу в общую кассу, которой распоряжались лидеры, выдавая каждой школьной группе определённую сумму на еженедельное питание (они также решали, сколько достойна получить та или иная группа), должны были жить вместе (по несколько человек в комнате), питаться вместе, отдыхать вместе, рассказывать о своих проблемах, часто интимных, в присутствии группы, никогда не подвергать сомнению учение и правила школы... По окончании школы каждому выставляли оценки за «евангелизацию», инициативность, работоспособность, молитвенность, умение жить в команде, общаться с людьми, за заботу о членах команды, о неверующих, за духовность и т.п. Всё это очень вдохновляло меня и в то же время угнетало. Я продолжала болеть, мне было сложно зимой, с температурой и сильными болями, часами «евангелизировать» на улицах, участвовать в длинных проповедях и концертах в неотапливаемых помещениях, не видеться с друзьями, тайно встречаться с моим будущим мужем (в школе запрещено встречаться с кем-либо, даже если ты привселюдно помолвлен с этим человеком), выслушивать постоянные обвинения в мою сторону в недостаточном доверии Богу в финансах, в негорячей «евангелизации», в неумении руководить людьми, в том, что не вовремя возвращаюсь домой (нужно было возвращаться до 22.00. В 23.00 – отбой), в негорячей молитве, в отсутствии радости, в закрытости и т.п. Неугодных отправляли из школы. Вам это ничего не напоминает? Это был кошмар!!! У меня не было друзей в моей группе. Все мы были подобны религиозным фанатикам, способным раздавить себе подобного, чтобы преуспеть в «ученичестве» и лидерстве. Мне хотелось бы оправдаться, доказать, что для меня приоритетом было не это фальшивое «ученичество», а отношения с ближними, что я не всегда подчинялась их нелепым правилам и догмам, и откровенно говорила об этом лидерам... Мне хотелось бы оправдаться, но наверное, я не имею на это права. Я просто была наивна и самоуверенна. Мне также, как и другим моим «коллегам», казалось, что со мной разговаривает Бог. Я думала, что могу и должна что-то изменить... Но я вовремя отказалась от этой идеи... Отказалась и от дальнейшей учёбы в школах YWAM, и от перспектив лидерства. Вот за это мне не стыдно. И хотя никто, кроме себя самой, меня за это не похвалил, кое-кто не понял, кое-кто унизил, мне вдруг стало так светло на душе и впервые почему-то не стыдно за свои приоритеты и за себя...
Сейчас я не общаюсь ни с кем из моих старых знакомых в оставленных мною организациях. У нас с мужем совсем нет друзей, поскольку он – иностранец (мы редко бываем на его родине), а я десять лет провела в разных религиозных организациях, и у меня не было возможности налаживать отношения с людьми из «мира». Я делаю всё, чтобы продолжать общаться с моими старыми друзьями из «церквей», но всё это напрасно. Все они настолько заняты... Выходные они проводят на «служениях», «библейских школах», «группах прославления», вечера - в общении с «братьями» и «сёстрами», на «домашних группах» и «молитвах»... Они разговаривают на церковном слэнге и не желают смотреть кино на «нехристианскую» тематику, слушать «мирскую» музыку, отказываются читать любые книги, кроме «творений» Бенни Хинна, Кэннета Коупленда, Сандея Аделаджи и пр. Они считают опасным для их спасения и духовности общение с людьми, не принадлежащими к современным религиозным группировкам. Они переживают, что подумает пастор, когда узнает об этом, и что подумают другие «братья» и «сёстры». Они стараются всеми силами удержаться в своих организациях, с которыми уже связали всю свою жизнь – женились, нашли работу в «христианских» фирмах, собрали «христианские» рок или поп-группы, порой абсолютно неинтересные и бездарные, но неплохо спонсируемые церквями за их «евангелизационную» направленность. Некоторые нашли в себе силы уйти и принять Православную веру, заменив харизматический слэнг на православный, превратившись в «православных харизматов», продолжающих вербовать людей в какую-то веру, в воинственных и непоколебимых, но в то же время истерзанных, одиноких, разочарованных, сломленных и несчастных людей. А мне так не хочется терять моих единственных друзей, и я делаю всё, чтобы наши отношения сохранились. Хочу рассказать об одном случае, происшедшем недавно. Несколько лет назад мы с подругой направлялись в её Церковь «Слово Веры» на воскресное собрание. Вдруг я почувствовала, что нужно зайти к одному нашему знакомому молодому человеку по имени Ваня. Он не был тогда в Церкви. Мы просто очень дружили. У него было мало друзей, и ему было очень одиноко. Я почувствовала, что мы обязательно должны зайти к нему. Несколько минут мы не могли решиться. Ведь Церковь – это приоритет, и, пропуская хоть одно служение, ты открываешь в своём сердце дверь для сатаны. Кроме того, пастор будет недоволен, начнутся расспросы... Но всё-таки мы решили навестить Ваню. Когда мы пришли, он собирался покончить с собой. Мы несколько часов провели с Ваней, утешая его, когда он плакал и рассказывал нам о своих проблемах. После этого он начал приходить ко мне на «домашнюю группу», а вскоре начал посещать необаптистскую церковь. Сейчас, когда мы с мужем почувствовали себя такими одинокими в этом мире, когда на нас свалилось столько проблем, и никто из наших старых друзей не желает общаться с нами, я в отчаянии позвонила Ване, чтобы хоть кого-нибудь увидеть, хоть с кем-то поговорить. Ваня сказал, что он очень занят. По выходным у него Церковь и репетиции в «христианской» рок-группе. Когда я пролепетала, что «можно ведь и ещё чем-то заняться, не всё же – Церковь...», он ответил: «Миранда, но ведь Церковь – это приоритет». И всё. Так даже как-то смешно получилось... Правда, мы с подругой Ване тогда не сказали, что попрали свои приоритеты...
Я не знаю, что делать... Иногда я бываю в Западной Европе. Я вижу, насколько свободны европейцы, и насколько наш несчастный народ страдает от недостатка информации, принимая любую западную или восточную фальшь за чистую монету. Я вижу, как многострадальные, бедные люди пытаются взвалить всю ответственность за свою жизнь на различные религиозные организации, которым поклоняются, как Богу, отдавая им все свои деньги, всю свою жизнь, теряя возможность развивать свой интеллект, свои познания, теряя друзей, теряя родных, теряя себя... Я всё это уже потеряла. После долгих лет бурной церковной жизни я не знаю, что мне делать дальше, как мне жить, что я хочу, что я умею, что у меня осталось... Я привыкла, что всегда кто-то решал за меня. А теперь мне нужно разбираться со всем самой, собирать по крупицам свою растраченную жизнь, чтобы найти во всём этом хоть какой-то смысл, и не отчаяться вовсе... Так тяжело жить в реальном мире и страдать... Так хочется снова уйти в красивый мир фантазий, вечной радости и любви, и забыться... Так сложно и больно потом вырваться из этого иллюзорного мира... И снова страдать... Одиночество... Разочарование... Смирение... Сдержанность... Созерцание... Когда ты страдаешь, ты познаёшь истину и становишься мудрее... А познавший истину обретает свободу...

Искренне благодарна Вам за внимание к моей истории. Если она заинтересовала Вас, если Вы можете мне хоть чем-нибудь помочь, если за всей этой писаниной Вы разглядели моё лицо и вспомнили меня, пожалуйста, напишите мне. Я не бегу и не скрываюсь.
Наставников, Учителей, Проповедников и Судей просьба не беспокоить.


Миранда

kinococktail@mail.ru